Как бы ни пытались европейские ЛОМы (лидеры общественного мнения), взбираясь на любые трибуны и кафедры, чтобы поговорить об «общечеловеческих ценностях», сместить фокус интересов с частного (кошелька и галопирующей дороговизны всего, на что бросает взгляд обыватель, живущий в ЕС) на общее: гуманизм, щедрость, умение поделиться «своей рубашкой» — все усилия идут прахом.
Последние по времени опросы общественного мнения, которые проводятся накануне (остается чуть больше недели до первого тура голосования) президентских выборов во Франции, это подчеркивают всякий раз, как только цифры обнародуются. Все меньше интереса к происходящему за пределами страны, все больше волнений о том, кто будет оплачивать (и из каких средств) нынешний «геополитический» банкет.
Дуэт финалистов, судя по всему, уже не изменится.
По итогам первого этапа голосования во второй тур выходит действующий глава государства Эммануэль Макрон. Ему готовы выразить поддержку около 28 процентов избирателей. Второй приходит лидер партии «Национальное объединение» Марин Ле Пен, набирающая (и тоже примерно) 21 процент голосов.
Казалось бы, перевес в семь процентов (тоже приблизительно) — разрыв, который может обеспечить Макрону вполне комфортабельное переизбрание.
Но, как только социологи задают респондентам вопрос о втором туре, преимущество нынешнего хозяина Елисейского дворца тает на глазах, уменьшаясь до пяти процентов. И эта цифра — без учета голосов, поданных за других кандидатов, без учета впечатления от дебатов претендентов на высший пост в стране, которые (теоретически) должны быть проведены между двумя турами голосования.
Макрон, полагавший, как и его штаб, и его спонсоры, что победа — практически безоговорочная — у него в кармане, вынужден, судя по всему, в срочном порядке пересматривать свои приоритеты, спешно переверстывая предвыборную программу.
Опубликованная в середине недели, она у наблюдателей вызвала недоумение в том числе и потому, что, даже если рассматривать ее под лупой, о нынешнем геополитическом европейском кризисе в Европе не упоминается примерно никак.
Как минимум это странно. Как максимум сложно даже представить, будто нынешний французский лидер настолько отдал себя внутренней повестке дня, что позабыл о внешних вызовах. Будучи — тут к месту напоминание — временным председателем в ЕС.
Если внешняя проблематика исчезла, то не потому ли, что основная соперница Макрона Ле Пен сделала в противоположность президенту акцент именно на экономике, точнее, на увеличении реальных доходов населения? И по этой причине показала стремительный рост популярности?
Встреча с избирателями, которую кандидат Макрон провел в Дижоне, городе традиционно обеспеченном, столице винодельческой Бургундии и царстве едва ли не самых дорогих аппелясьонов, нынешний тезис о своей рубашке, той, что ближе к телу, только подтвердила.
Никого не интересовали судьбы «свободы и демократии», а также «прогресса» за пределами не то что страны, но и даже собственного холодильника и топливного бака личного автомобиля. Вопросы касались исключительно прозаических, с точки зрения европейских ЛОМов и прочих «правочеловеков», материй.
Откуда взять деньги на покупку еды? Как сэкономить, чтобы приобрести детям подарки ко дню рождения? Где брать евро, чтобы оплатить неудержимо растущие счета за тепло, электричество и бензин, чтобы доехать хотя бы до работы?
Какой такой гуманизм и какие такие беженцы, когда сегодня французский средний класс, который много десятилетий подряд был примером зажиточности и материального благополучия для всей объединенной Европы, всех входящих в ЕС государств, считает мелкие монеты, дабы дотянуть до сакраментальной получки?
От ситуации медленного, но верного сползания в нищету прежде уверенно стоявших на ногах людей (их на самом деле миллионы) не смогли отвернуться даже мейнстримные медиа.
Сегодня вместо того, чтобы рассказывать о возможных предвыборных раскладах, они повествуют о тех, кто увольняется с работы, поскольку та не дает им возможности оплачивать горючее, чтобы до нее элементарно доехать. На полном серьезе, без улыбки, один француз — на минуточку, медбрат, то есть человек, зарабатывающий приличные деньги — объясняет, что променял автомобиль на велосипед. Лишив часть пациентов помощи, зато сэкономив на бензине. А есть еще сотрудник общепита, вместо водительского кресла теперь садящийся в седло и галопом скачущий на своей лошади к месту работы.
Хозяин заведения не ведет и глазом, говоря, что если «сотрудник прибывает вовремя, то каким именно видом транспорта, гужевым или автомобильным, тот пользуется, значения не имеет».
Если вы думаете, будто эти кратковременные герои короткого телерепортажа в своих эксцентричных усилиях одиноки, то здорово ошибаетесь.
Французы без иллюзий смотрят в завтрашний день, который их страшит очень сильно. Обострение кризиса в российско-украинских отношениях где-то там, далеко, а вот необходимость «кушать» — рядом. И не просто «кушать», а питаться правильно и трижды в день. Как при бабушке.
Государство, сбросив корону капитализма и забыв, что цена при рыночной экономике есть всегда баланс между спросом и предложением, втирает гражданам, будто готово о них позаботиться. Граждане не вполне словам верят и направляют свои стопы в супермаркеты, где их каждый день ожидает тур «вальса этикеток» (так красиво и образно принято называть изменения цен в сторону, разумеется, их увеличения).
Если вы думаете, что в момент, когда нужно расплатиться за покупки, французы думают о беженцах и прочем гуманитарном кризисе, происходящем где-то далеко от них, вы опять здорово ошибаетесь.
Макрон, полагавший, будто ему удастся выиграть выборы, обосновавшись в седле, да еще и на белом коне, в доспехах рыцаря без страха и упрека, тоже ошибся.
Как он ошибся и в том, что, например, траты госказны (это все деньги тех, кто гордо называется налогоплательщиками и сегодня ездит на работу на лошадях) в размере почти миллиарда евро, ушедших на оплату услуг консультантов (главным образом из американских компаний соответствующего сектора), останутся в тени геополитики.
Верхняя палата Франции расследование завершила, выводы сделаны. Правда, правоохранительные органы результаты работы сенаторов пока не заинтересовали. Ну потому что какая во Франции потенциально может быть коррупция?
Правильный ответ: никакой коррупции на этом уровне во Франции быть не может.
Как не может быть вопросов и к самому Макрону, касающихся того, как, когда и в какой степени он, баллотировавшийся еще пять лет назад на высший пост, платил те же самые налоги.
Расследование на эту тему, разумеется, могло сегодня появиться лишь в сети.
Никакой из телеканалов не взял на себя смелость предоставить избирателям возможность узнать об одном из фаворитов гонки, несмотря на то, что работа была проделана не комплотистами, как их принято называть, а экс-руководителем отдела расследований одной из ведущих национальных телекомпаний.
Свобода слова в современной Франции, где сегодня разрешено многое, если не все, подчинена исключительно политической целесообразности. И сползает она туда же, куда движется и благосостояние французов.
Видимо, там, на дне, эти две ценности и эти два вектора в итоге встретятся.
Что до результатов первого тура голосования: если граждане по-прежнему будут придерживаться принципа эгоизма, тем, кто окажется во втором туре, придется учитывать эти реальные настроения, а не химерические ценности.
В противном случае избиратели сами могут решить участь того, кто на их проблемы и на их жизнь не соблаговолил обратить свое внимание.
